Давайте задумаемся: «оттуда», из загробного мира никто не возвращается, но у всех народов, в каждой религии есть сведения о «том» мире. Откуда они берутся?

Попытка объяснить это выдумкой одурманенного мракобесием и истерзанного страхом перед непонятными высшими силами природы человечества не проходит. Ведь предания о загробном существовании очень отдаленных географически, по времени и по менталитету народов весьма похожи. То есть, выдумать, конечно, можно все, но одинаково и в Африке и на Чукотке — вряд ли.

Самое удивительное: и язычники, и приверженцы единобожия весьма похоже описывают Страшный Суд, «взвешивание» или иной анализ дел и мыслей усопшего, после чего тот, в зависимости оттого, как прожил земную жизнь, отправляется в «хорошее» или в «плохое» место загробного мира, которое у всех называется по-разному. Но резон от этого не меняется!

Огромное количество людей, перенесших клиническую смерть и внетелесный опыт, свидетельствуют: «там» — не пустота, «там» — другой мир, вполне воспринимаемый нашими органами чувств.

Справедливости ради нужно отметить и иную, противоположную, довольно распространенную точку зрения на внетелесный опыт. Ее сторонники считают, что сбои в работе головного мозга, переживаемыми временно умершими, рождают галлюцинации, бред. Это все проделки химии, веществ, реагирующих на нестандартные, экстраординарные ситуации, в которых оказывается организм в коме.

Сторонники этой версии даже похожесть ощущений, сюжетов и пейзажей, которые видят, воспринимают люди, временно находящиеся за гранью жизни, объясняют тем, что у каждого из нас по две руки и ноги, по одной голове, значит, и химические реакции в какой-то степени универсальны, унифицированы.

К тому же, и это надо признать, — некоторые люди, находящиеся между жизнью и смертью, ничего не видели и не испытывали.

Но есть и третья категория: увидевшие нечто страшное, ужасное, мучительное.

Вторую категорию не проанализируешь, а вот первую и третью попробуем.

Многие из людей, испытавших внетелесный опыт во время клинической смерти, с закрытыми глазами, без сознания «видят» то, что происходит с их телом, верно описывают все действие врачей, малейшие нюансы, слова, эмоции участвующих в реанимации. Иногда они «переносятся» (внетелесно, конечно), домой или далеко от дома, к близким, которых давно не навещали. Их описания одежды родственников и всего происходящего где-то далеко от реанимации при сравнении абсолютно совпадают с реальной действительностью. Например, Нина Афанасьевна А. (Леноблоасть) в состоянии клинической смерти увидела свою дочь, которая в голубом халате жарила блинчики на кухне. Это действительно было в 11 часов, когда мать находилась в состоянии клинической смерти. Даже скептиков потрясло то, что мать увидела дочь в новом халате, до этого голубых халатов у той не было.

Такие вещи вряд ли можно считать бредом, галлюцинациями. И это дает нам основания с вниманием отнестись и к тому, что видят люди в коме «там», за гранью жизни. Большинство из них описывают «коридор», сквозь который они как бы пролетают на довольно большой скорости, и прекрасный свет в его конце. Они ощущают не страх, а исходящее из света чувство любви, они хотят туда, к нему, многие из них признаются, что ничего сильнее и прекраснее в жизни не испытывали. И только напоминание (в разных формах) о детях, о близких, нуждающихся в них и страдающих, помогает людям временно (они уже осознают это) вернуться в тело и к своим земным делам.

Пережившие такой внетелесный опыт люди очень меняются. Всегда в лучшую сторону. Они меняют свою жизнь, у них изменяется характер, они становятся добрее, терпимее, они иначе относятся к материальным благам, предпочитая духовные. Многие из них восстанавливают отношения с теми из родственников, с кем были в ссоре, кто-то берет на воспитание больного сироту, кто-то бросает работу в престижной фирме и устраивает приют для брошенных и больных домашних животных… Причем, делают они это не потому, что знают: им «там» это зачтется. У них появляется острое желание делать добро, беречь природу, хрупкие человеческие отношения. Некоторые после комы обретают дар ясновидения, целительства и т. д. И еще такие люди совершенно перестают бояться смерти. Они понимают: в конце жизни это избавление от ее невзгод, тягот и тревог, это переход на другую ступень существования, и это — не страшно.

Похоже, что люди из третьей категории, увидевшие в состоянии комы нечто ужасное, краем глаза заглянули на тот самый Высший Суд, и поняли, какой приговор будет вынесен именно им. Удивительно, что многие из таких людей отсидели сроки за преступления. Исследователи полагают, что те, кто не фигурировал в криминальных сводках, имеют тайный грех или совершили нечто дурное, о чем никто не знает. Но «там» все известно.

Характерна реакция таких людей после возвращения к жизни. Одни замыкаются в себе, спиваются или снова идут на преступления. Другие стараются искупить вину, уходят в монастыри или просто как волонтеры бесплатно помогают в больницах ухаживать за тяжелобольными, едут на ликвидацию последствий землетрясений и других стихийных бедствий…

Трудно подсчитать, но, похоже, ни для кого из переживших временную смерть и возвращение к жизни это не прошло бесследно. Они заглянули в иной мир, и он изменил их.

Людям свойственно бояться смерти. Пугает неизвестность. Большинство из нас не знает, как «там».

Но… Ведь где-то мы были и до жизни. Где? Регрессивный гипноз помогает проникнуть в за-предельное. Но и без него иногда в нашу память проникают воспоминания из прошлых жизней.

…Коренная горожанка Инна Борисовна М. с мужем была приглашена на дачу к знакомым в Кировский район Ленобласти. В деревенском доме женщину поразила, вернее, вызвала странные ощущения огромная русская печь. Было похоже, что она не раз уже видела такую же. Но этого не могло быть, ведь Инна Борисовна — коренная горожанка в третьем поколении. Было еще одно странное обстоятельство. Когда хозяева объясняли гостям, как правильно топить печь, Инна Борисовна это откуда-то уже знала.

После той поездки какие-то странные обрывочные видения возникали в голове Инны Борисовны. Однажды она даже подумала, что, может быть, она — приемная дочь своих родителей, а печь — это первые неосознанные детские воспоминания в доме настоящей матери. Наконец, она решилась на сеанс регрессивного гипноза.

Она увидела себя маленькой крестьянской девочкой в небольшой и не очень богатой избе где-то в центре России. XIX или XVIII век это был, трудно определить, но и намека на современные блага цивилизации не было: даже ведра были деревянными. Помимо себя она увидела отца, мать и семерых братьев и сестер. Присматривать за меньшими из них входило в ее обязанность. Еще она топила печь, помогала матери готовить еду, ходить за скотиной. Инна Борисовна увидела лапти и даже специальную деревянную распорку, на которой сушились онучи (что-то вроде портянок)…

После сеанса в жизни Инны Борисовны мало что изменилось. Но она купила прялку и научилась прясть, а также вязать, чего раньше не умела. А еще она почему-то стала готовить удивительные блюда из репы, которых раньше в рационе ее нынешней семьи не было. В той семье, трехсотлетней давности, это была их «картошка»…

А вот случай с мальчиком из Свердловской области, Антоном Ч. 7 лет. Его родители привезли сына в Санкт-Петербург после окончания первого класса, чтобы показать музеи и многочисленные достопримечательности. На ребенка из сельской местности все, буквально все произвело грандиозное впечатление.

Наконец, настала очередь Царского Села. Там, в Нижнем парке, на солнышке грелись десятка полтора котов и кошек. Вдруг Антон вскрикнул: «Маврик! Это же мой Маврик!» Он бросился к группе кошек, а навстречу ему с восторгом несся совершенно черный кот. Он взлетел на руки к мальчику и стал неистово обниматься, тереться, лизать Антону ухо, словом, вести себя так, как если бы действительно нашел хозяина.

Родители оторопели: какой Маврик, когда дома живут Дымок, Пушок и Мурка? Да и во всей деревне среди кошачьего племени Мавриков нет.

…На следующий день по просьбе сына опять пришлось поехать в Царское Село, хотя за-планирован был Петродворец. Причем Антон даже не слушал рассказы об удивительных фонтанах и статуях, он не взглянул и на красоты Царского Села. Его интересовал только Маврик, который снова вел себя с мальчиком как с любимым хозяином.

Ребенок умолял родителей взять кота домой, но те сказали, что этого делать нельзя, что его настоящие хозяева будут очень переживать, что дома и так трое пушистых и хвостатых. Покормив кота, Антон подчинился и со слезами оторвал его от себя.

Дома у питерских друзей, где остановилась семья Антона, он заболел. В бреду мальчик говорил, что «лошадей там уже почему-то нет» (каких лошадей, где?), звал Маврика и уверял, что это его «родной кот».

Благодаря стараниям родителей и всполошившихся хозяев мальчику сбили температуру, подлечили его. Знакомый невропатолог не нашел никаких отклонений, но, подумав, дал телефон своего знакомого…

Так Антон прошел сеанс регрессивного гипноза. Мальчик вспомнил себя ребенком примерно такого же возраста лет сто назад. Он жил с семьей… в Царском Селе. Его отец был относительно состоятельным и образованным человеком, но невысокого ранга, скорее всего, купцом. К сыну ходил учитель. У мальчика был любимый черный кот Маврик. Его отец имел какое-то отношение к лошадям (может, ими и торговал?), и мальчик отлично держался в седле.

К великому сожалению гипнолога, ни на какие наводящие вопросы о царе, царице и вообще жизни высших сфер мальчик не ответил: по малолетству они его просто не интересовали. Он все время уделял коту Мавру, Маврику. Еще удалось выяснить, что тогда мальчика звали Николаем.

Родители были в шоке. Они вспомнили, что сын действительно очень любит лошадей, сам очень рано и с очень небольшой помощью быстро научился ездить верхом.

Еще такая деталь. Еще до рождения сына родители обсуждали, как его назвать. Основных вариантов было два: Антон и Николай. Остановились на Антоне как на более современном и городском имени.

Кстати, когда мальчик это узнал, он сказал, что если бы его звали Коля, было бы лучше.

Вскоре семья уехала в Свердловскую область.

Приезжать в Питер на следующий год семья не планировала: транспортные и экскурсионные расходы столь велики, что ежегодные поездки просто не по карману скромным труженикам провинциальной глубинки. Но ехать пришлось. Мальчик страдал без Маврика.

Его родители надеялись, что черный кот на сей раз будет гулять где-нибудь в другом месте, и сын успокоится.

Не тут-то было. В окружении нескольких собратьев черный кот возлежал на травке Нижнего парка Царского Села и нежился на июньском солнышке. Даже не увидев, а словно почувствовав мальчика, он черной молнией метнулся к нему на руки и они нежно обнимались минут двадцать. Было такое ощущение, что весь этот год между маленьким человеком и черным котом с желтыми глазами была какая-то незримая связь… Кот словно знал, что за ним приедут. Он явно ждал.

Родители Антона, порядочные люди, понимая, что такой же мальчик или кто-то еще может так же любить кота и переживать его исчезновение, обратились к местной жительнице с вопросом, не знает ли она, чей это кот. Оказалось, что она и еще несколько женщин подкармливают здешних ничьих котов и кошек. Женщина сказала, что черного зовут Черныш, что раньше, до революции, до войны, здесь было много кошек, ведь надо было ловить мышей в покоях. Так что, возможно, это даже потомок какого-нибудь царского кота…

Так Черныш-Маврик покинул Царское Село. Далее у семьи уже не было экскурсий, так, несколько раз погуляли по Питеру, и все. Деньги (и немалые) ушли на прививки, справки для поездки по железной дороге, питание и переноску для кота.

Кот очень быстро адаптировался к новой жизни и к новому месту. Кстати, он отзывается только на имя Маврик, а имя Черныш, которым его пытались было звать родители Антона как более привычным, игнорирует.

Да, родители Антона купили несколько книг по истории Санкт-Петербурга, и где-то причитали, что во время блокады были даже случаи каннибализма, где уж уцелеть кошкам…

Но их питерские друзья на это написали им, что на южных направлениях было полегче, так что кое-кто из братьев наших меньших мог и уцелеть, и дать потомство…

Впрочем, какое это имеет значение, если речь идет о реинкарнации, о перерождении, о возрождении заново?

Жаль, что коту сеанс регрессивного гипноза проводить не имеет смысла. Нет, коты разговаривают, но мы, бестолковые, не понимаем их языка…

Очень часто люди во время сеансов регрессивного гипноза вспоминают свои прежние жизни в человеческом обличье, иногда — людьми другого пола, национальности, культуры.

Но некоторые вспоминают себя в облике животных, иногда — неких непонятных существ.

Есть «воспоминания» себя в образе облака или сгустка энергии, мыслящего и чувствующего, но не ограниченного телесными ресурсами, свободно проникающего в разные среды, практически беспрепятственно передвигающегося в воздухе, в воде и в космосе…

Есть люди, вспомнившие момент своего рождения: «тоннель» и свет в его конце, боль и… новый мир, новая жизнь.

Уход человека очень похож на его рождение.

Где мы будем после жизни? Где-то там, где уже были до…

Татьяна БОГДАНЧИКОВА